В. Г. Гузев. Избранное

566 В. Г. Гузев. Избранное: К 80-летию шё-л) представляют собой алломорфы одной морфемы...» [Квантовая типология 1982: 25]. Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что приведенные трактовки морфемы совершенно игнорируют функциональное предна- значение морфемы и морфов, о котором говорилось выше. Важность сохранения или восстановления исконного призабыто- го содержания понятия «морфема» становится особенно понятной в тех случаях, когда им пользуются исследователи аморфных языков. Так, добросовестный исследователь аморфного вьетнамского языка В. С. Панфилов [Панфилов 1993] ， с одной стороны, широко поль- зуется «морфологической» терминологией («М о р ф е м и к а — это раздел грамматической теории, задача которой состоит в  определении морфемы, разработке приемов морфемного анализа и установления ин- вентаря морфем языка». «Морфема есть минимальная единица языка, наделенная значением, конечный результат сегментации текста, произ- водимой с опорой на смысл». «Свободная морфема может исчерпывать собой слово, связанная всегда является только частью слова» [Там же: 11–12]), с другой — или совершенно отчетливо утверждает, что морфо- логические показатели во вьетнамском языке отсутствуют, или говорит о «языках с развитой морфологией», к числу которых вьетнамский явно не относится [Там же: 59]. Трудно отделаться от мысли, что автор-вос- токовед, специалист по изолирующим языкам воспитан как индоевро- пеист. И здесь уместно вспомнить предостережение Бодуэна, «что вся- кий предмет нужно прежде всего исследовать сам по себе, выделяя из него только такие части, какие в нем действительно имеются, и не навя- зывая ему извне чуждых ему категорий» [Бодуэн де Куртенэ 1963: 22]. По мнению автора настоящих строк, в утверждении, что в аморф- ном языке морфологические показатели отсутствуют, можно видеть реминисценцию о том, что бодуэновское понятие морфемы включало и аффиксы как средства преобразования облика слова. В то же время в нем можно усмотреть и потребность в оперировании «чистой», т. е. свободной от функции преобразования слова, минимальной двусторон- ней языковой единицей. В качестве таковой Г. П. Мельников совершенно справедливо принял разработанное Андре Мартине понятие «монема», под которой понима- ется минимальная инвентарная двусторонняя единица языка, состоящая из двух взаимосвязанных абстрактных образов, абстракций — 1) озна- чающего, представляющего собой обобщенный образ речевого знака, и 2) означаемого (значения, семантемы), представляющего собой обоб- щенный образ какого-либо класса элементов материального или вооб-